Лито уловил потный запах при движении Стилгара. Какое искушение уклониться от разговора о всех тех наполненных важностью и значением вещах, которые должны быть здесь сказаны. Они могут проговорить полдня, переходя от частного к общему, как бы уводя себя от тех настоящих решений, от тех непосредственных нужд, которые им предстоят. И нет сомнения, что Дом Коррино представляет реальную угрозу для реальных жизней — его и Гани. Но все, что он делает теперь, должно быть взвешено и проверено на оселке тайных необходимостей. Стилгар проголосовал однажды за убийство Фарадина, предложив изощренное применение чаумурки — яда в питье. Фарадин был известен своим пристрастием к некоторым сладким ликерам. Такое нельзя дозволить.
— Если я умру здесь, Стил, — сказал Лито, — ты должен остерегаться Алии. Она больше не твой друг. — К чему этот разговор о смерти и о твоей тете? — Стилгар неподдельно разъярился. УБИТЬ ЛЕДИ ДЖЕССИКУ! ОСТЕРЕГАТЬСЯ АЛИИ! УМЕРЕТЬ В ЭТОМ МЕСТЕ! — Маленькие люди изменяют свои лица по ее велению, — сказал Лито. Правителю нет нужды быть пророком. И даже богоподобным. Я привел тебя сюда, чтобы ясно определить, чего требует наша Империя. Она требует хорошего управления. И зависит это не от законов и прецедентов, а отличных качеств правящего, кто бы он ни был.
— Регентство очень хорошо справляется с обязанностями по управлению Империей, — сказал Стилгар. — Когда ты достигнешь нужного возраста..
— Я уже в возрасте! Я здесь самый старый из всех! Рядом со мной ты хнычущий младенец. Я могу припоминать времена более чем пятидесятивековой давности. Ха! Я даже помню то время, когда Свободные были на Тергроде.
— Зачем ты играешь с такими фантазиями? — властно вопросил Стилгар.
Лито кивнул. И в самом деле, зачем? Зачем повествовать о воспоминаниях иных столетий? Сегодня его непосредственная проблема — это Свободные, большинство из них — до сих пор полуприрученные дикари, склонные потешаться над несчастливой невинностью.
— Криснож испаряется со смертью его владельца, — сказал Лито. — Муад Диб испарился. Почему Свободные живы?
Это была одна из тех резких перемен мысли, что так ошарашивали Стилгара. На время он лишился дара речи. Такие слова полны смысла, но смысл их ускользал от него.
— Ожидается, что я стану Императором, но я должен быть слугой, — Лито оглянулся на Стилгара через плечо. — Мой дед, в честь которого я назван, добавил новые слова к девизу семейного герба, придя сюда, на Дюну: «Я здесь, и здесь я буду пребывать».
— У него не было выбора, — сказал Стилгар.
— Очень хорошо, Стил. Выбора нет и у меня. Мне следует стать Императором по рождению, по складу моего сознания, по всему, что в меня вложено. Я даже знаю, чего требует Империя: хорошего управления.
— Наиб имеет древнее значение — слуга съетча, — сказал Стилгар.
— Я помню твои уроки, Стил, — сказал Лито. — Для того, чтобы иметь надлежащее управление, племя должно иметь способ выбирать таких людей, сами жизни которых отражают то, как следует вести себя правительству.
От всей души Свободного, Стилгар ответил:
— Ты облачишься в императорскую мантию, если она тебе подойдет. Сперва ты должен доказать, что сможешь вести себя как правитель!
Лито неожиданно рассмеялся. Затем:
— Ты сомневаешься в моей искренности, Стил?
— Конечно, нет.
— В моем праве рождения?
— Ты тот, кто ты есть.
— И если я сделаю то, что от меня ожидается, то это станет меркой моей искренности, верно?
— Таков обычай Свободных.
— Значит, у меня не может быть внутренних чувств, определяющих мое поведение?
— Не понимаю, что...
— Если я буду все время вести себя как должно, неважно, сколько мне будет стоить подавление моих страстей, то это и будет моей меркой.
— Такова сущность самоконтроля, юноша.
— Юноша! — Лито покачал головой. — Ах, Стил, ты даешь мне ключ к рациональной этике управления. Я должен быть постоянен, каждое действие должно основываться на традициях прошлого.
— Так полагается.
— Но мое прошлое уходит глубже твоего!
— Какая разница...
— У меня нет особой и первозначащей личности, Стил. Я — составная личность, с памятью о традициях, более древней, чем ты можешь вообразить. Таково мое бремя, Стил. Я устремлен в прошлое. Я переполнен врожденным знанием, сопротивляющимся новизне и переменам. Хотя Муад Диб изменил все это, — он указал на пустыню и широко повел рукой, в направлении Защитной стены позади него.
Стилгар оглянулся на Защитную стену. Со времени Муад Диба под стеной возникло поселение, дома, дававшие приют экологическому отряду, помогавшему распространять по пустыне растительную жизнь. Перемена? Да. Поселение было выстроено как по линейке, эта правильность его коробила. Он стоял неподвижно, не обращая внимание на зуд от кварцевой хрупки под своим стилсьютом. Это поселение являлось оскорблением тому, чем прежде была эта планета. Внезапно Стилгару захотелось услышать завывание вихря, который накинулся бы из-за дюн и стер это место с лица земли. От этого чувства он затрепетал.
Лито заговорил:
— Ты обратил внимание, Стил, что наши новые стилсьюты делаются не из гигроскопичной материи? Наши потери воды слишком высоки.
Стилгар осекся; едва уже не спросив вслух: «Разве я об этом не говорил?». Вместо этого он сказал:
— Наш народ становится все больше зависим от таблеток.
Лито кивнул. Таблетки регулировали температуру тела, сокращали потери воды. Они были дешевле и удобнее стилсьютов. Но они навлекали на пользователей новые тяготы, среди них замедленность реакций и, временами, затуманенность зрения.
— Для этого мы сюда и пришли? — спросил Стилгар. — Обсуждать материалы для стилсьютов?
— Почему бы и нет? — вопросил Лито. — До тех пор, пока ты не повернешься лицом к тому, о чем я должен поговорить.
— Почему я должен остерегаться твоей тети? — в голосе Стилгара прорезался гнев. — Потому что она играет на старом желании Свободных сопротивляться переменам, и при всем том ведет к более жестокой перемене, чем ты можешь представить.
— Ты раздуваешь малое до великого! Она настоящая дочь Свободных.
— А, тогда настоящий Свободный придерживается обычаев прошлого, а у меня древнее простое. Стил, доведись мне отпустить поводья у собственных склонностей — и я потребую закрытого общества, полностью подвластного священным обычаям прошлого. Я буду контролировать миграцию, объясняя, что она пестует новые идеи, а новые идеи — угроза всей структуре жизни. Каждый маленький планетополис пойдет своим путем, видоизменяясь в ту сторону, куда его тянет естественным образом. В итоге, Империя расколется на кусочки под натиском возникших различий.
Стилгар сглотнул — сухим горлом. Это были слова, которые мог бы произнести Муад Диб. Они были ему вполне созвучны. Они были парадоксальны и пугающи. Но если дозволить перемены... Стилгар покачал головой.
— Прошлое может подсказать, как правильно вести себя, если ты живешь в прошлом, Стил, но обстоятельства меняются.
Стилгар мог только согласиться, что обстоятельства действительно меняются. Но как же тогда нужно себя вести? Он взглянул поверх Лито посмотрев на пустыню и не видя ее. Здесь проходил Муад Диб. По мере того, как солнце поднималось, равнина представала полнящейся золотыми тенями, лиловыми тенями, в пыльном мареве бежали гребешки песчаных ручейков. Пыльный туман, висевший обычно над скалами Хаббания, виднелся теперь совсем вдалеке, и вплоть до самых скал представали перед глазами Стилгара уменьшающиеся дюны пустыни, один изгиб перетекает в другой. Сквозь дымное трепетание жары он видел растения, стелившиеся по краю пустыни. Муад Диб заставил жизнь дать свои всходы в этом необитаемом месте. Медь, золото, красные цветы, желтые цветы, ржавчина и желтовато-коричневые тона, серо-зеленые листья, колючки и резкие тени под кустами. Движение дневной жары заставляло тени трепетать, вибрировать в воздухе.
Вскоре Стилгар заговорил:
— Я только вождь Свободных, а ты — сын Герцога.
— Ты сказал это — не зная, что сказал, — ответил Лито.
Стилгар нахмурился. Когда-то, давным-давно. Муад Диб упрекнул его точно такими же словами.
— Ты помнишь это, верно, Стил? — спросил Лито. — Мы были у скал Хаббания, и этот сардукарский капитан, помнишь его — Арамшам? Он убил своего друга, чтобы спасти себя. Ты в тот день несколько раз предупреждал, что не стоит оставлять в живых сардукаров, видевших наши тайные пути. Наконец, ты заявил, что они наверняка выдадут то, что видели — они должны быть убиты. И мой отец сказал: «Ты сказал это — не зная, что сказал». И ты был уязвлен. Ты возразил ему, что ты только ПРОСТОЙ вождь Свободных. Герцоги должны ведать более важными вещами.
Стилгар уставился на Лито. «Мы были у скал Хаббания!» «МЫ»! Это... это дитя, еще и не зачатое в тот день, знает в точных подробностях все, что произошло, в таких подробностях, которые могут быть известны лишь тому, кто сам там был. Что ж, это было всего лишь еще одно доказательство, что этих отпрысков Атридесов нельзя судить по обычным меркам.
— Теперь послушай меня, — сказал Лито. — Если я умру или исчезну в пустыне, ты обязан будешь бежать из съетча Табр. Это мой приказ. Ты обязан будешь взять Гани и...
— Ты еще не мой Герцог! Ты... Ты ребенок!
— Я взрослый в обличьи ребенка, — ответил Лито. — Он указал на узкую расселину в скалах под ними. — Если я умру здесь, это произойдет вон в том месте. Ты увидишь кровь. И поймешь тогда. Возьми мою сестру и...
— Я удвою твою охрану, — сказал Стилгар. — Ты не пройдешь сюда еще раз. Сейчас мы уйдем отсюда, и ты...
— Стил! Ты не сможешь меня удержать. Обратись мысленно еще раз к тому времени у скал Хаббания. Помнишь? Заводской краулер был во внешних песках, при приближении большого Создателя. Не было способа спасти и краулер, и людей от червя. И отец мой приказал взять на борт сколько можно людей, пожертвовав добытым спайсом и оборудованием корабля. Стил, я возлагаю на тебя обязанность спасти людей. Люди важнее вещей. А Гани — самая драгоценная из всех, потому что без меня она — единственная надежда Атридесов. — Не желаю больше слушать, — сказал Стилгар. Он повернулся и двинулся вниз по скалам, через песок, к оазису. Он услышал, как Лито последовал за ним. Вскоре Лито обогнал его и, оглянувшись, спросил:
— Ты заметил, Стил, как красивы молодые женщины в этом году?
Глава 18
Жизнь единичного человека, как и жизнь семьи и целого народа, зиждется на памяти. Мой народ должен прийти к пониманию этого, что станет частью их процесса созревания. Как народ, они являются ОРГАНИЗМОМ и через сохраняемую память они откладывают все больший и больший опыт в подсознательное хранилище. Человечество надеется обратиться к этому материалу, если он потребуется для изменения мироздания. Но большинство отложенного может затеряться в шальной игре случайного, которую мы называем «судьбой». Многое может быть интегрировано в эволюционные взаимосвязи и, таким образом, не стать оцененным и задействованным в те безостановочные изменения окружающей среды, которые воздействуют на плоть. ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ РОД может забывать. В этом особая ценность Квизац Хадераха, о которой никогда не подозревали Бене Джессерит: Квизац Хадерах не может забывать.
Харк ал-Ада.
Книга Лито.
Стилгар сам не мог объяснить почему, но небрежное замечание Лито до глубины разбередило его душу. Оно больше всего занимало его мысли на обратном пути через пески, оттеснив все остальное, сказанное Лито на Спутнике, на второй план.
Да, разумеются, молодые женщины Арракиса были очень красивы в этом году. И молодые люди тоже. Их глаза были устремлены вперед, вдаль: Их лица безмятежно светились от избытка воды. Они часто красовались безо всякого намека на маски и фильтротрубки стилсьютов. Зачастую они вообще не носили стилсьютов в обществе, предпочитая им новые одеяния, под которыми при каждом движении быстрым промельком угадывались их гибкие молодые тела.
Эта человеческая красота выгодно оттенялась на фоне новой красоты ландшафта. Сочетание этой красоты с крохотным пучком зеленых веточек среди красно-коричневых скал завораживало взгляд — полная противоположность прежнему Арракису. Прежняя культура пещеро-города, лабиринтов съетча, дополнявшихся хитроумными перемычками и влагоуловителями на каждом входе, уступала дорогу поселениям под открытым небом, часто построенным из глинобитных кирпичей. Глинобитных кирпичей!
«Почему мне захотелось, чтобы поселение погибло?» — подивился Стилгар, споткнувшись на ходу.
Стилгар знал, что он — из отмирающей породы. Старые Свободные с разинутыми от изумления ртами смотрели на расточительство планеты — вода разбазаривалась только ради того, что на ней можно было замесить глинобитные кирпичи. Вода, изводимая на сооружение жилья для одной семьи, могла бы год поддерживать жизнь целого съетча.
В таких домах даже делались прозрачные окна, чтобы пропускать внутрь солнечный жар и иссушать тела. Подобные окна открывались наружу.
Новые Свободные могли смотреть на пейзаж из своих глинобитных домов. Они не теснились больше в закрытом со всех сторон съетче. А где приходит новое видение мира, там и воображение меняется. Для Стилгара это было ощутимо. Новое видение объединило Свободных с остальным миром Империи, вывело их в неограниченное пространство. Некогда они были привязаны к бедному водой Арракису, рабы суровых необходимостей. Не для них был тот распахнутый кругозор, который являлся условием жизни для обитателей большинства планет Империи.
Перемены виделись Стилгару на фоне его собственных сомнений и страхов. В прежние дни редкий Свободный задумывался над возможностью покинуть Арракис и начать новую жизнь в одном из богатых водой миров. Даже МЕЧТА о бегстве им не дозволялась.
Лито шел впереди, и Стилгар смотрел в движущуюся спину юноши. Лито говорил о запретах на внепланетные перемещения. Что ж, такое во время оно постоянно оказывалось реальностью для большинства обитателей других миров, даже там, где мечта дозволялась — в качестве предохранительного клапана. Но вершины своей планетарное рабство достигло здесь, на Арракисе. Свободные обратились вовнутрь, забаррикадировав свои умы точно так же, как забаррикадировались они в своих пещерных лабиринтах.
Страница 22 из 72
Следующая страница
[ Бесплатная электронная библиотека online. Фэнтази ]
[ Fantasy art ]
Библиотека Фэнтази |
Прикольные картинки |
Гостевая книга |
Халява |
Анекдоты |
Обои для рабочего стола |
Ссылки |
